Но царь не победил! Царь политически проиграл, так как рабочие потеряли веру в него! Некоторые из них после начала разгона народного шествия стали возвращаться в помещения отделов гапоновского Собрания и с яростью топтать хранившиеся там иконы и портреты Николая II, плевать на его образ. Как позже писал упомянутый выше рабочий Карелин: «Особенно топтали и плевали те, кто прежде заботился о том, чтобы перед иконами лампадки горели, масла в них подливали. Лампадочники и те веру в царя и Бога потеряли!». Наказать кого-либо из военных или представителей власти за случившееся Кровавое воскресенье Николай II даже не подумал (что, в принципе, понятно, ведь, в первую очередь, ему тогда следовало бы наказать самого себя!!!). Этим, конечно, он только укрепил разочарование в нём рабочих. В связи с произошедшими событиями в правительственных газетах было опубликовано его обращение к своим подданным. В нём он сказал: «Я верю в чувства рабочих людей и непоколебимую преданность их Мне, а потому прощаю им вину их». Столь нахальное и глупое заявление царя ещё более распалило ненависть к нему со стороны рабочих. Раненный 9 января 1905 года рабочий Разорёнов впоследствии вспоминал: «Манифест этот возмутил всех, кроме его издателей, в особенности он возмутил раненых: «Сперва расстреливает, а потом прощает», – [говорили они]».
Весть о Кровавом воскресенье быстро разнеслась по матушке России. Поведение Николая II пришлось не по нраву не только российским рабочим, но и российским крестьянам (именно тогда народ прозвал его Кровавым!!!). Весь простой российский люд понял, что царь его злейший враг, от которого ему, чтобы добиться улучшения своего положения, необходимо обязательно избавиться. Осознание этого факта народом очень скоро (в том же 1905 году) вызвало самые негативные для царя последствия. По всей стране покатились народные волнения: рабочие бастовали, где-то брались за оружие (в Москве, Нижнем Новгороде, Одессе) и отстаивали свои права под красными знамёнами на баррикадах; крестьяне стали самочинно отбирать земли у дворян-помещиков и жечь их усадьбы. Началась Первая русская революция! Да, монарху удалось подавить её силой, но с большим трудом.
Чтобы затушить революционное пламя Николай II, скрепя сердцем и зубами, вынужден был пойти на некоторые уступки: отменить крестьянам выкупные платежи, за предоставленную им после освобождения от крепостной зависимости землю; даровать своим подданным некоторые гражданские свободы (неприкосновенность личности, свободу совести, слова, собраний, союзов); учредить Государственную думу, провести выборы в неё и тем самым юридически ограничить свои царские полномочия. То есть ему всё-таки пришлось хоть частично, но сделать то, о чём его просили 9 января 1905 года в своей петиции питерские рабочие.
А что стало в дальнейшем с Гапоном? За границей он остановился в Женеве (Швейцария). Там имел контакты со многими представителями революционных партий, которые, зная каким высоким авторитетом является он для рабочих, пытались сделать его своим политическим союзником (ему даже довелось встретиться и пообщаться с В.И.Лениным!!!). Наиболее привлекательной Гапону показалась партия эсеров и он стал её членом. Но ненадолго! Скоро из-за идейных разногласий он покинул её ряды, хотя и сохранил с ней некоторые связи. Летом 1905 года Гапон перебрался в Лондон (Великобритания), где написал и издал свои автобиографические мемуары, получив за них огромный гонорар (в пересчёте на рубли - 30 тысяч). Горя желанием возобновить активную политическую деятельность, в ноябре 1905 года Гапон нелегально возвращается в Россию (кстати, к этому времени он уже не был священником – 4 марта 1905 года Правительствующий Синод по представлению митрополита Антония исключил его из духовного звания).
Однако Рутенберг свою партию не предал и сообщил однопартийцам о предложении Гапона. Эсеры не простили Гапону такого двурушничества и решили его убить. В организации убийства по поручению Центрального комитета партии эсеров принял участие сам Рутенберг. Он назначил Гапону встречу в пустующем дачном доме близ Санкт-Петербурга. Ничего не подозревавший Гапон 28 марта 1906 года явился туда, и был там эсерами схвачен. Бывший священник молил о пощаде, просил учесть его прежние заслуги в деле организации рабочего движения. Однако эсеры ответили ему, что своим сотрудничеством с царской полицией он наплевал на память о жертвах Кровавого воскресенья и потому заслуживает смерти. Эсеры задушили его веревкой и затем повесили на ней.
Труп Гапона был случайно обнаружен в указанном выше доме только 30 апреля 1906 года, то есть спустя месяц с небольшим после его убийства.
Удивительно как тело убиенного не разложилось за столь долгое время!
Так печально закончилась история священника-революционера. Может, сам Бог руками эсерами наказал его за Кровавое воскресенье?
В конце статьи скажу несколько слов персонально о царе Николае II. Кровавое воскресенье высветило самые отвратительные черты его личности. В возникшей конфликтной ситуации он как политик показал себя полным дураком, трусом, подлецом и негодяем.
Только откровенный дурак мог не понимать, что отказ от диалога с рабочими и силовой разгон их шествия самым что ни на есть негативным образом скажется на отношении к царю не только рабочих, но и всего российского народа!
Николай II, как ни странно, этого не понимал и сам убил народную веру в него. Впоследствии бывший жандармский генерал и начальник императорской дворцовой охраны А.С.Спиридович писал, что «власти прозевали столь лестное для престижа монарха народное движение, выпустив его из своих рук… За десятками подлинных революционеров власти проглядели десятки тысяч верноподданных рабочих». (Под властью Спиридович прежде всего подразумевал самого Николая II). Императору во чтобы то ни стало надо было добиться компромисса с рабочими, удовлетворив, если не полностью, то хотя бы частично их требования, пусть даже только экономического характера (например, законодательно установить минимальную и вполне достойную оплату труда, отменить или хотя бы жёстко регламентировать сверхурочные работы, запретить штрафы, прочие поборы с рабочих и т.д.). Уж тем более у него была возможность даровать, как того требовали рабочие, всем своим подданным гражданские свободы, что он, собственно говоря, и сделал, но несколькими месяцами позже. Поступи царь так в январе 1905 года - капиталисты в тех экстремальных условиях даже не пикнули бы, а его авторитет в глазах народа безусловно укрепился бы! Но ограниченный в политическом разуме монарх, имея неограниченные властные полномочия, до этого, увы, не додумался.
Николай II показал себя гнусным трусом, во-первых, ввиду того, что, испугавшись недовольства капиталистов, не пошёл на уступки рабочим (этот момент я уже подробно разобрал выше), а во-вторых, потому, что побоялся встретиться с рабочими, то есть со своим народом. Убеждённый монархист, барон Н.Е.Врангель (отец белогвардейского генерала времён Гражданской войны в России П.Н.Врангеля) написал в этой связи: «Одно мне кажется несомненным: выйди Государь на балкон, выслушай он так или иначе народ, ничего бы не было, разве то, что царь стал бы более популярен, чем был… Как окреп престиж его прадеда, Николая I, после его появления во время холерного бунта на Сенной площади! Но Царь был только Николай II, а не Второй Николай». Да, некоторая опасность покушения на жизнь императора при его выходе к народу была (например, какой-нибудь революционер взял бы, да и выстрелил в него из толпы с пистолета). Но ведь Николай II мог придумать и абсолютно безопасные для себя варианты. Допустим, сославшись на плохое самочувствие и болезнь, попросил бы явиться к нему для встречи во дворец всего лишь нескольких делегатов от рабочих - царские охранники тщательно обыскали бы их и не подпустили бы к нему вооружённых людей. Однако Николай II не набрался смелости даже просто остаться в Зимнем дворце, оцепленном вооруженными до зубов военными: с шашками, винтовками и пушками!
Николай II ещё накануне Кровавого воскресенья знал о предстоящем шествии питерских рабочих к Зимнему дворцу. Он мог легко предотвратить данное шествие, если бы запретил поднимать императорский флаг над Зимним дворцом. Разведчики от рабочих, естественно, заблаговременно обнаружили бы отсутствие флага, сообщили бы об этом Гапону и тот был бы вынужден отменить шествие. Но, получается, Николай II жаждал проучить рабочих! Поэтому, несмотря на своё отсутствие в столице, он не запретил поднимать императорский флаг над Зимним дворцом, чем ввёл рабочих в заблуждение, обрёк их на расправу, то есть повёл себя как законченный подлец!
9 января 1905 года была расстреляна, избита шашками и нагайками мирная демонстрация, испытывающего к своему царю любовь и идущего к нему за защитой безоружного (!!!) народа, действительно угнетённого капиталистами. Впоследствии апологеты Николая II пытались изобразить дело так, что, мол, данное насилие над ни в чём неповинным народом произошло помимо царской воли, мол, царь был в стороне от тех январских событий. Но эти не имеющие стыда и совести люди нагло и бесцеремонно лгали! Приведённые мною выше факты доказывают, что император с самого начала был настроен враждебно и жёстко по отношению к рабочим, был в курсе всех происходивших в январе 1905 года событий, знаком с изложенными рабочими в петиции требованиями к нему, одобрил план по применению вооружённой силы в отношении миролюбиво настроенного народа, в связи с чем несёт даже не косвенную, а самую что ни на есть прямую ответственность за случившееся злодеяние – Кровавое воскресенье. Так мог поступить только отъявленный негодяй, которым на поверку и оказался Николай II.
Поэтому понятно почему и за что российский народ в дальнейшем, даже невзирая на свой наивный монархизм, испытывал к нему жгучую ненависть, а в июле 1918 уральские большевики (они были частью российского народа!!!) без жалости пристрелили его как бешенного пса! Не совсем понятно другое – почему и за что уже в постсоветской России Николая II стали считать святым?
Впрочем, это уже большая тема для другой статьи…